Еврейские корни

ОРША, районный центр Витебской области Белоруссии. Первое упоминание о существовании еврейской общины в Орше относится к 16 в. В административно-финансовом отношении она была подчинена Брестскому кагалу. В хартии короля Речи Посполитой (см. Польша) Яна II Казимира еврейская община Орши была упомянута в числе крупнейших в стране. В 1765 г. в Орше проживало 368 евреев — плательщиков подушной подати. В составе России Орша с 1772 г., в 1777–1919 гг. — уездный город Могилевской губернии. В 1847 г. еврейское население Орши составляло 1662 человек, в 1897 г. — 7383.

В начале 20 в. в Орше действовали различные еврейские политические течения и партии. В октябре 1905 г. в Орше произошел еврейский погром, во время которого было убито более 30 человек. В Орше имелись еврейские учебные заведения: еврейское мужское училище, талмуд-тора, два частных женских училища. В начале 1920 гг. еврейские общинные учреждения были ликвидированы; до 1930-х гг. действовали начальные и средние школы на идиш. В 1926 г. в Орше проживало 6780 евреев (30% населения). В 1939 г. еврейское население составляло 7992 еврея.


Немецкие войска заняли Оршу 13 июля 1941 г.; к этому времени только немногие евреи успели эвакуироваться. Вскоре после оккупации евреям Орши приказали носить отличительный знак: черные нарукавные повязки с маген-Давидом. Евреев обложили многочисленными поборами, использовали на тяжелых работах. По распоряжению оккупационных властей был создан юденрат, председателем которого был назначен бывший главный бухгалтер Военторга Каждан. В сентябре в Орше было создано гетто, куда было заключено около шести тысяч человек. В ноябре 1941 г. все еврейское население гетто было уничтожено. 20 евреев, пожилых плотников, не явились на построение и не проследовали к месту казни, они заперлись в одном из домов и сожгли себя.


После освобождения города некоторые евреи вернулись в Оршу. В 1970 г. в Орше жило около тысячи евреев. В 1970–80-х гг. в Орше действовала синагога, размещавшаяся в маленьком деревянном доме, но община не имела ни раввина, ни резника (шохета).


В конце 1980-х – начале 2000-х гг. большинство евреев Орши уехали в Израиль, США, Германию и другие страны. Согласно переписи населения Республики Беларусь 1999 г., в Орше жили 614 евреев. Функционирует еврейская община Орши. Проводятся занятия в еврейских воскресных школах. С 2005 г. в городе действует синагога.
По сведениям на август 2009 г. раввина в общине вновь нет.
Председатель Оршанской городской еврейской общины- Игорь Ефимович Гуревич
Координатор- Софья Добкина

Холокост в Орше.

Оккупирован немецкими войсками с 13 июля 1941 г. по 27 июня 1944 г., которые убили в лагере смерти 19 тыс. чел., а в самом городе и его районе 37 тыс. 400 чел.

Заняв город, немцы провели регистрацию населения. Евреев выделили, приказали надеть черные нарукавные повязки со звездой Давида, посылали на строительные работы и разборку завалов. Ходить по городу белорусам и русским разрешали до семи часов вечера, а евреям - до шести. Очереди за получением продуктов для евреев были отдельными.

В сентябре 1941 г. было создано гетто от ул. Народной до польского кладбища, вся ул. Энгельса, включая территорию завода Славинского ("Красный борец").



Было очень тесно, по ул. Энгельса сохранилось 25 домов, в которых разместили около 2 тыс. чел., везде стояли нары из досок, кровати - одна к одной. Евреи жили на чердаках, сараях и хозяйственных постройках. К гетто не подпускали, оцепили колючей проволокой и охраняли. Председателем юденрата назначили Каждана, работавшего до войны главным бухгалтером "Союззаготкож", "Союзпушнина" и военторга. Наложили контрибуцию в 250 тыс. руб., из которых 50 тыс. было собрано деньгами, а остальное ценностями, включая 2 тыс. предметов из серебра и золота. Для поддержания порядка говорили, что скоро евреев отправят в Палестину. Скученность и антисанитария привели к эпидемии тифа.

Рано утром 26 ноября 1941 г. жандармерия и полиция окружили гетто. Ликвидацию проводили в два приема. Одну партию отправили на станцию Орша-Западная, погрузили в товарные вагоны (2 тыс. чел.) и вывезли на уничтожение.

Других расстреливали в овраге между еврейским и польским кладбищами (ныне около территории инструментального завода).

Узников выгоняли из домов и строили у ворот кладбища. Дома обыскивали с собаками. Население от взрослых до детей, по приказу немцев, само раздевалось, сбрасывало вещи в штабеля и бросалось в ямы. Других ставили к краю и стреляли в затылок. 20 стариков-плотников, с приходом карателей, заперлись в доме Эли Гофштейна по ул. Пушкина, облили его керосином и подожгли помещение. Когда дом охватило пламя, слышались поминальные молитвы. Обгоревшие трупы долго запрещали предавать земле. У местного немца Шварцкопфа жена была еврейкой, в гетто женщину не отправили, но когда ликвидировали гетто, расстреляли и её.

На ул. Пушкина полицейские и немцы заставляли белорусов смотреть на ход акции. Назавтра белорусы и русские ожидали, что наступит их очередь. Когда заставляли рыть окопы, многие думали, что это для них.

Временно сохранили жизнь 30 семьям евреев-специалистов, портных, сапожников, часовых мастеров и некоторых других, которых позже также расстреляли.

В первых числах октября 1943 г. кладбище в течение одной ночи огородили деревянным забором высотой в три метра. Это был бывший засолочный пункт площадью 300 кв. м. Там находилось 24 чана объемом по 3,3 кубических метров каждый, которые загружали трупами, обливали горючей жидкостью и сжигали. Вокруг была выставлена охрана. Комиссия содействия ЧГК по г. Орша (акт от 20 сентября 1944 г.) обнаружила на еврейском кладбище две ямы длиной 23 м, шириной 6 м и глубиной 3 м, а также 24 чана бывшего засолочного пункта. Перед каждой ямой находилось пепелище диаметром в 4-5 м. На кладбище было расстреляно около 6 тыс. чел. (НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 7, л. 49; ф. 4, оп. 29, д. 112, лл. 40-407).

На сегодняшний день члены еврейской общины Орши несколько раз в год проводят траурные митинги в память об уничтоженных фашистами узниках Оршанского гетто возле памятного знака, установленного у братской могилы, где похоронено мирное еврейской население, уничтоженное фашистами в годы ВОВ.


Автор фотографии памятного знака - Сергей Слепцов (г.Витебск)

На основе данных из публикаций Леонида Смиловицкого " Гетто Белоруссии - примеры геноцида", "Поиски спасения евреев на оккупированной территории Белоруссии, 1941-1944 гг.", из сборника "Выстояли и победили. Свидетельствуют архивы", изданным госархивом Витебской области, информации из электронной еврейской энциклопедии http://www.eleven.co.il/article/13098, глобального еврейского on–line центра http://www.jewish.ru

Официальный список погибших евреев в период оккупации Орши с 1941 по 1944 гг. (на основе архивных данных из Гос. архива РФ)
Айбиндер Бася, 45 лет, домохозяйка
Айбиндер Ф., 1923, ученица
Аснина Бася, 1900, домохозяйка
Аснина Х., 1896, домохозяйка
Аронова Анна, 1927
Аронова Фаня Янкелевна, 1898, портниха, не работала
Аронова Хая Мордуховна, 1927, ученица
Аснович Виля, 1928, ученик
Аснович Давид, 75 лет, шапочник
Аснович Хана, 75 лет, домохозяйка
Беляцкая, 50 лет, домохозяйка
Беляцкий, 55 лет, зав.магазином
Берман, 67 лет, шапочник
Брайнина Аня, 1930, ученица
Брайнина Дора, 1922, ученица
Брайнина Ида, 1925, ученица
Брайнина Сарра, 45 лет, домохозяйка
Браудо, 80 лет, иждивенец
Браудо, 80 лет, иждивенка
Вассер Ида, 1924
Вассер Мотя,м, 1930
Вассер Поля, 34 лет, домохозяйка
Вассер Самуил, 52 года, музыкант
Вассер Сарра, 38 лет, портниха
Вассер Циля, 4 года, иждивенка
Вассер Эсфирь, 1925
Ве(э)бер Хоя, 70 лет, не работала
Гинзбург Раиса Л., 1913, домохозяйка
Гитлевич Зинаида Яковлевна, 1893
Голдины 3 человека
Горфинкель, 1896, зав.овощным складом
Горфинкель, 1920, ученик
Гримберг Бася Залмановна, 18 лет, ученица
Гримберг Геня Залмановна, 16 лет, ученица
Гримберг Груня Л, 1925, ученица
Гримберг Залман Львович, шапочник, шапочная артель
Гримберг Люся Л., 1926, ученик
Гримберг Мера Соломоновна, 50 лет, магазин
Гримберг Соня Залмановна, 14 лет, ученица
Гримберг Х., 45 лет, швейка
Гуревич Тамара, 1914, бухгалтер
Дворкина Года, 60 лет, домохозяйка
Дворкина Рахиль, 1905, домохозяйка
Долина Ефирь(Эсфирь), 1924, ученица
Долина Фаня, 1900, домохозяйка
Драпкин, 50 лет, не работал
Драпкина, 50 лет, домохозяйка
Зорх Сима, 1888, домохозяйка
Кантер, семья из 3 человек
Капилевич З., 1888, шапочник
Капилевич Залман, 60 лет, извозчик, семья из 5 человек
Краслер, семья из 6 человек
Кузнецов Исаак Моисеевич, 1920, ученик
Кузнецова Хася, 1925, ученица
Лапатухин Яков Исаакович , 1928, ученик
Лапатухина Даша М., 55 лет, домохозяйка
Линдина Раиса Самуиловна, 1909, домохозяйка
Лугавеева Лиза, 30 лет, кассир в банке
Лугавеева Этта, 45 лет, домохозяйка
Маркович, 30 лет, работала
Маркович Бэля, 1890, домохозяйка
Маркович Мария, 1927, ученица
Маркович Софья, 70 лет, иждивенка
Маркович Этта, 1896, домохозяйка
Менделев Арон З., 1888, кузнец
Менделева Любовь Ф., 1896, домохозяйка
Менделева Люся А., 1930, иждивенка
Менделева Стера А., 1923, счетовод
Мерлина Евгения Григорьевна, 1906
Плис Гинда, 34 лет, домохозяйка
Плис Фалка, 60л, иждивенец
Рабинович, 40 лет, зав.магазином
Рабинович, 40 лет, бухгалтер
Рабинович, 12 лет
Рабинович, 13 лет
Райцина Фаня, 1923, ученица
Райцина Фаня Моисеевна, 45 лет, домохозяйка
Раскин, 40 лет, бухгалтер
Раскин Борис, 50 лет, извозчик
Раскин Мотя, 1930, ученик
Раскина Геня Б., 1923, ученица
Раскина Циля, 42 лет, домохозяйка
Ри(ы)вкин Симон, колхозник колхоза "Красный Берег", Пищаловский сельский совет, жена, 2 сына и 1 дочь
Росмац Сима Давидовна, 1904,служащая
Раскин Ицек, колхозник колхоза "Красный Берег", Пищаловский сельский совет
Раскин (сын)
Раскина
Салодкин, 50 лет, сапожник
Сварская Вера Л., 55 лет, домоуправление
Со(а)ко(а)ловская Берта, 65 лет, иждивенка
Со(а)ко(а)ловская Мария, 60 лет, иждивенка
Сохрин
Сушкина Зинаида И., 1914, домохозяйка
Талан Шмуил Хаимович, 1884, продавец
Тамаркин Арон, 64 лет, спирт.завод
Тамаркин Зиська, 80 лет, иждивенец
Тамаркина Серафима, 55 лет, домохозяйка
Фейнберг, 1888, домохозяйка
Финкин Павел А., 1928, ученик
Флягина Дора, 1913, домохозяйка
Хазанова Берта Ефимовна, 1895, домохозяйка
Хасман, иждивенец
Хасман Арон, иждивенец
Хасман Иосиф, иждивенец
Хасман Ита, колхозница колхоза "Красный Берег", Пищаловский сельский совет
Хасман Лиза, колхозница колхоза "Красный Берег", Пищаловский сельский совет
Хасман Мария, иждивенка
Хасман Раиса, колхозница-иждивенка ?
Хасман Фрума, иждивенка
Хейфец, 70 лет, иждивенка
Хейфец Нина, 35 лет, кассир в бане
Хшиво Доба Пейсаховна, 1906, домохозяйка
Шамотина Бева С., 1926, ученица
Шамотина Мария, 35 лет, бухгалтер банка
Шамотина Раиса С., 1929, ученица
Шаховская Хана, 1907, домохозяйка
Ширахухин Лейзар, 60 лет
Шне(э)йдер, 40 лет, фотограф
Шне(э)йдер, 1926, ученик
Шур Мария, 45 лет, плодоовощная база
Эбштейн Ева Лейбовна, 1901, домохозяйка

Записаны как белорусы:
Берман, 1896, рабочая
Клебанова Бэля М., 1913, конторщица
Контрина Софья, 1892, домохозяйка

Официальные списки погибших евреев в период с 1941 по 1944 гг. в Оршанском районе Витебской области
(на основе архивных данных из Гос. архива РФ)

Колхоз "Высокая Зорька" Высоцкий сельский совет
См(т)аркович Соня, 1902, колхозница
См(т)аркович Мария Ивановна, 1925, колхозница

Деревня Левки Дубовский сельский совет
Краснер Доня, 1906, колхозница, убита на берегу Днепра в обрыве
Краснер Хена, 1918, колхозница, убита на берегу Днепра в обрыве
Крунков Анатолий, 1912, повар, у Орши убит
Рудикова Мария, 1912, колхозница, убита на берегу Днепра в обрыве
Рудиков (сын), убит на берегу Днепра в обрыве

Село Шемберово Межевский сельский совет
Ласкин Абраша Михайлович
Ласкин Изя Михайлович
Фельгин Абрам Гиршевич
Фельгина
Фельгина
Фельгина Фрида, 1874, землеработник
Фельдман, ж
Холомянская Хася Абрамовна, портниха
Холомянский Шолом Ицкович, 1895, кооператор

Село Межево Межевский сельский совет
Вингровер Алла, 1929, ученица
Вингровер Ира, 1925, ученица
Вингровер Семён, 1932, ученик

Деревня Краснино Пугляевский сельский совет
Финкельштейн Абрам Исаакович, сельхозработник
Финкельштейн Яков Абрамович, 1915, шофер
Финкельштейн Владимир Абрамович, 1924, сельхозработник

Деревня Озерок Молотнянский сельский совет
Фельг(к)ин Фома (Фоля), 1900, кузнец

Посёлок Осинторф
Гинзбург Рахиля Ицковна, 1932, ученица, расстрел в октябре 1941
Гинзбург Сара А., 1870, домохозяйка, расстрел в октябре 1941
Гинзбург Хая Лейзоровна, 1911, буфетчица, расстрел в октябре 1941
Симкин Мота Абрамович, 1898, пивовар, расстрел в августе 1941
Симкина Рая Мотовна, 1930, расстрел в августе 1941
Симкина Роза Яковлевна, 1899, домохозяйка, расстрел в августе 1941
Ханин Абрам Исаакович , 1880, кузнец из Дубровно, расстрел в феврале 1942
Ханин Мендель Абрамович, 1930, расстрел в феврале 1942
Ханин Хиля Абрамович, 1925, расстрел в феврале 1942
Ханина Хана Абрамовна, 1921, врач, расстрел в феврале 1942

Посёлок Стайки
Ельская Рахиль, 1860
Лейзин Абрам, 1936
Лейзин Залман,1878
Лейзин Иосиф, 1927
Лейзина Серафима, 1938
Лейзин Фостлав, 1910
Лейзина Рахиль, 1928
Лейзина Хима, 1941
Фельгейнштейн Броха, 1877
Фельгейнштейн Геннадий, 1895
Фельгейнштейн Геня, 1888
Фельгейнштейн Рита, 1893
Фельгейнштейн Фрума, 1927
Фельгин Абрам, 1930
Фельгина Врихна, 1922
Фельгина Хая, 1923
Фельгина Эйся, 1875

Все, кроме детей сельхозработники.

Посёлок Копысь
Алеников Берка, 1927, м, ученик
Аленикова Злата, 1929, ж, ученица
Аленикова Малка, 1935, ж, ученица
Аленикова Мира, 1900, ж, домохозяйка
Аш Геня, 1892, ж, домохозяйка
Аш Янкель, 1889, м, рабочий завода
Белкина Даня Шмайловна, 1912, ж, продавец
Быховская Ханя, 1893, ж, домохозяйка
Быховский Давид, 1893, м, бухгалтер
Валозина Бэлла, 1910, ж, бухгалтер
Валозина Маня, 1905, ж, инвалид
Волчок Бася, 1884, ж, домохозяйка
Волчок Пиня, 1877, м, жестянщик, кафельная артель
Гилин Хоня, 1879, м, партийный работник
Гилина Рива Хоневна, 1909, ж
Гилина Стера, 1884, ж, домохозяйка
Гиськин Лейба, 1882, м, колхозник
Семья Гликиных расстреляна 13.01.1942
Гликин Залман Руфинович, 1900
Гликина Хана Файбишевна, 1900
Гликина Софа Залмановна, 1922
Гликин Руфа Залманович, 1925
Гликин Сёма Залманович, 1935
Гольдинер Абраша Матусович, 1928, м, ученик
Гольдинер Берка Матусович, 1924, м, механик, кинотеатр
Гольдинер Изик Матусович, 1926, м, ученик
Гольдинер Лиза Р., 1880, ж, домохозяйка,
Гольдинер Хана, 1900, ж, домохозяйка,
Дворкин Борис, 1887, м, извозчик
Дворкина Бася, 1921, ж, ученица
Дворкина Браха, 1927, ж, ученица
Дворкина Бэлла, 1930, ж, ученица
Дворкина Гутта, 1902, ж, домохозяйка
Дворкина Зинаида Мордуховна (Марковна), 1888 или 1895, ж, домохозяйка, расстреляна 14.01.1942
Дворкина Рива Мееровна, 1929 или 1934, ж, ученица, расстреляна 14.01.1942
До(ы)нин Абрам Михайлович, 1928, м, ученик,
До(ы)нина Дуся Михайловна, 1925, ж, ученица,
До(ы)нина Сима Абрамовна, 1895, ж, домохозяйка,
Зы(и)скинд
Иоффе Афроим Юдович, 1890, м, клейщик
Иоффе Бела Афроимовна, 1925, ж, ученица
Иоффе Беньямин Афроимович, 1921, м, ученик
Иоффе Гита Рувимовна, 1891, ж, домохозяйка
Иоффе Рива Афроимовна, 1928, ж, ученица
Кигель Айзик, 1879, м
Косой Ева Моисеевна, 1921, ж, ученица
Косой Иосиф Моисеевич, 1935, м, ученик
Косой Моисей Лейбович, 1882, м, почтовый работник
Косой Этта, 1882, ж, домохозяйка
Красник Хена Шмайловна, 1917, ж, продавец
Кристаль Исаак Бениаминович, 1938, м
Кристаль Исаак Нисонович, 1937, м, ученик
Кристаль Макс Нисонович, 1932, м, ученик
Кристаль Мария Нисоновна, 1931, ж, ученица
Кристаль Сарра Мееровна, 1905, ж, домохозяйка
Кристаль Эсфирь Мовшевна, 1912, ж, домохозяйка
Кунина Рахиль, 1901, ж, учитель в средней школе пос. Копысь
Левина Либа-Роза, 1880, ж, домохозяйка
Левина Рива Залмановна, 1910, ж, домохозяйка
Левина Хана Залмановна, 1917, ж
Луцет Бениамин, 1877, м, мельник, мельница пос. Копысь
Луцет Сима, 1883, ж, домохозяйка,
Мелихан Евель Семенович , 1887 или 1890, м, портной, артель, расстрелян 15.05.1942
Мелихан Рейзик Евелевич, 1927-1928, м, ученик, расстрелян 15.05.1942
Мелихан Семён Евелевич, 1921-1922, м, ученик, расстрелян 15.05.1942
Меркина Цыра, 1885, ж, домохозяйка
Похин Берка, 1880
Пригожин Залман Абрамович, 1882, м, кузнец
Пригожина Малка, 1890, ж, домохозяйка
Рогов Айзик, 1877 или 1890, м, сапожник, кустарь-одиночка или артель
Рогова Геня, 1883, ж, домохозяйка,
Рогова Сарка, 1895, ж, домохозяйка,
Рудин Афроим, 1889, м, клейщик,
Рудин Залман, 1924, м, ученик,
Рудина Зыся, 1893, ж, домохозяйка
Рудина Хася Афроимовна, 1927, ж, ученица
Рухашкин Мендель, 1877, м
Рухашкина Рахиль Менделевна, 1902, ж, машинистка, завод
Рыбалтов Абраша, 1932, м, ученик
Рыбалтова Голда, 1906, ж, домохозяйка
Рыбалтова Матля, 1929, ж, ученица
Рыбалтова Рива, 1926, ж, ученица
Рыбалтова Сима, 1928, ж, ученица
Соловей Лея, 1890, ж, домохозяйка
Соскин Шолом, 1880, м, рабочий завода
Соскина Броха, 1913, ж, официантка буфета
Соскина Лея, 1882, ж, домохозяйка
Сохрин Абраша Моисеевич, 1931, м, ученик
Сохрин Бениамин Моисеевич, 1929, м, ученик
Сохрин Берка Моисеевич, 1928, м, ученик
Сохрин Залман Моисеевич, 1929, м, ученик, расстрелян 14.01.1942
Сохрин Моисей Залманович, 1901, м, заготовщик, артель,
Сохрина Броха, 1903, ж, домохозяйка,
Сохрина Геня Мордуховна (Марковна), 1901 или 1895, ж, домохозяйка, расстреляна 14.01.1942
Сохрина Лиза Моисеевна, 1926, ж, ученица,
Сохрина Хана Моисеевна, 1931 или 1927, ж, ученица, расстреляна 14.01.1942
Спаская Рахиль, 1910, ж, домохозяйка
Спектор Геннадий Георгович, 1938, м
Спектор Мария Георговна, 1941, ж
Спектор Мотка, 1878, м, мастер на заводе,
Спектор Олег Георгович, 1936, м
Спектор Рива Мотковна, 1918, ж, машинистка на заводе
Спектор Хава, 1880, ж, домохозяйка,
Тайгин Залман, 1925, м, ученик
Тайгина Фейга, 1889, ж, домохозяйка
Туник Сарра, 1908, ж, домохозяйка
Харович Ита, 1883, ж, домохозяйка
Харович Рахиль Моисеевна, 1923, ж
Харович Хая Моисеевна, 1927, ж
Харович Яша Моисеевич, 1935, м
Хатович Берка Шендерович, 1936, м
Хатович Дыл(н)я Вульфовна, 1898, ж, домохозяйка
Хатович Сыман Шендерович, 1926, м
Хатович Хана Шендеровна, 1917, ж, телефонист, Могилёвская почта
Целолихин Гершен, 1880, м, рабочий
Целолихина Сима, 1879, ж, домохозяйка
Семьи Черниных и Шмеркиных расстреляны 14.01.1942
Чернин Бениамин Герцевич, 1887 или 1889, м, зав.мельницей
Чернин Григорий Бениаминович, 1936, м, ученик
Чернин Е(Э)ля Бениаминович, 1922, м, учитель
Чернин Израиль Бениаминович, 1930, м, ученик
Чернин Израиль Герцевич, 1899, м, рабочий завода
Чернин Иосиф Бениаминович, 1927-1928, м, ученик
Чернин Рейзик Бениаминович, 1932, м, ученик
Чернина Михля Гиршевна, 1889, ж, домохозяйка
Шмеркина Геня Анатольевна, 1929, ж, ученица
Шмеркина Фаня Анатольевна, 1938-1939, ж
Шмеркина Эсфирь Борисовна, 1898, ж, зав. буфетом
Шуман Бэлла, 1940, ж
Шуман Ида, 1935, ж
Шуман Соня, 1939, ж
Шуман Хася, 1912, ж, домохозяйка
Шур
Шур Юд(а), 1891, м, бухгалтер
Эпштейн Бася Исааковна, 1890, ж, детские ясли
Эпштейн Ида Викторовна, 1917, ж, учитель в средней школе пос. Копысь
Эпштейн Михаль, 1917, м, учитель в средней школе пос. Копысь

Посёлок Барань
Аронов Хаим, 1891
Аронова Роса, 1894
Барановский Абрам, 1910, служащий, белорус ?
Бобинер Залман, 1905, зав. магазином
Бобинер Хайна, 1897, домохозяйка
Бобинер Рива, 1925, ученица
Бобинер Ицка, 1927, ученик
Бобинер Борис, 1935
Гардеева Бася, 1916, домохозяйка
Гардеева Гаря, 1938, ж
Гардеев Михаил, 1940
Гардеева Светлана, 1942
Глезин Янкель, 1900, колхозник
Глезина Доба, 1903
Глезин Меер, 1922
Глезина Муся, 1924, ученица
Иговина Лена, 1917, домохозяйка
Иговина Светлана, 1942
Касач Фаня, 1915, домохозяйка
Касач Михаил, 1939
Касач Ева, 1940
Липкин Зелик, 1883, зав. магазином
Липкина Ханна, 1888
Липкина Хая, 1926
Пекарская Бронислава Х., 1914
Полыковская София Сахмановна, 1912, домохозяйка
Полыковская Сима Сахмановна, 1932
Полыковский Яша Сахманович, 1932
Полыковский Сахман, 1892
Полыковская Бася, 1894
Полыковская Елена, 1928, ученица
Раскина Гольда, 1893, домохозяйка
Раскина Екатерина, 1939
Хавкин Бцелин, 1895, продавец
Хавкина Рейза, 1895, домохозяйка
Хавкина Пекся, 1925, ученица

Рабочий посёлок Орехи-Выдрица и окрестные деревни 1942-1944 гг
Азейман Борис Яковлевич, 1892, лесозавод,
Винер(Веснер) Михаил Дмитриевич, 1910, станочник, расстрелян в 1943г
Винер(Веснер) Хана, 1894, домохозяйка
Винер(Веснер) Бася, 1926, ученица
Волова Голда, 1890, домохозяйка
Гершанок Меер, 1889, сторож на мельнице
Гершанок Этта, 1888, домохозяйка
Зальцман Самуил, 1907, БелГрэс
Зальцман Этта
Зальцман Самуил Самуилович, 1937
Зальцман Владимир Самуилович, 1940
Зельман Яков Карпович, 1905, турбинный цех, расстрелян в 1943г
Зельцен Иван Петрович, 1914, рабочий
Кисен Самсон Наумович, каменщик, БелГрэс
Лейхович Ефрем, сторож, лесозавод
Лейхович Берта, домохозяйка
Лейхович Сара Азаровна, 1905
Мэер Силис Ананьевич, 1910
Найман Иван Иванович, 1910, турбинный цех
..нордикова, 1905, домохозяйка, расстреляна в 1942г
Черномордик Дмитрий Иванович, 1906, рабочий, расстрелян в 1943г
Чо(е)рный Ефим Иванович, 1913, рабочий, расстрелян в 1942г
Чо(е)рный Исаак, 1906, пекарь
Чо(е)рная Инна, 1906, домохозяйка
Чо(е)рная Руся Исааковна, 1930, ученица
Чо(е)рный Давид Исаакович, 1932, ученик
Чо(е)рный Самуил Исаакович, 1937
Чо(е)рный Василий, 1932

Детей и стариков расстреляно 53 человека.

Огромное спасибо Любе (Лебёдушке) за идею размещения и нахождения списков в удобном для обработки виде.

Заметка в газете "Комсомольская правда" за 19 июля 1944 года "Кровь Белоруссии взывает к мести"
Автор- майор Красов А., 3 Белорусский фронт

Орша людный, красивый город в прошлом. Здесь были замучены и расстреляны тясячи советских людей. В дома по Городянской улице было согнано 3 тысячи евреев.
Все они расстреляны на еврейском кладбище. Больную Раго Хейфец неспособную встать немцы застрелили в постели вместе с её двухлетним ребенком. В ямы, куда сваливали трупы расстрелянных гитлеровские солдаты бросали живых детей и заваливали землёй.
В конце сентября 1941 года под предлогом эвакуации немцы посадили в вагоны до 4 тысяч жителей города и ближайших сел. Несколько эшелонов с людьми были загнаны в тупик ст. Орша-Западная. Трое суток людям не давали никакой еды. На 4 день выдали отравленную пищу. До 4 тысяч женщин, детей, стариков отравились.
Трупы умерших советских граждан были свезены и свалены в силосные ямы пригородного колхоза "Красный берег". Чтобы скрыть следы своих злодеяний немцы облили трупы горючей жидкостью и в течении 2 дней сжигали свои жертвы.

Из книги Геннадия Винницы "Слово памяти" о Холокосте в Орше.

Тишину небольшого белорусского городка взорвала нагрянувшая война, принесшая тяжелые испытания его жителям. Еврейское население не осознавало реальную опасность, вползавшую в Оршу с немецкой оккупацией. Многие пребывали в неведении, надеясь, что оставшись дома, они смогут избежать смерти. Практически единственным путем спасения тогда была эвакуация.

Вспоминают Хенкин Самуил Айзикович и Винница Татьяна Айзиковна :

"Папа Айзик Борисович настоял на уходе из города, 24 июня 1941 года наша семья направилась в сторону местечка Дубравно. Вместе с нами уходило из Орши около 400 евреев. Как только мы перешли мост через реку Днепр( в районе ул.Могилевской), город стала бомбить немецкая авиация.Все дошли до деревни Крапивно, где нас разместил председатель колхоза. Здесь же нас накормили и вообще хорошо отнеслись Утром мы отправились в деревню Осиновку, где под загрузку стоял последний эшелон. Начальником эшелона бывший здесь работник горкома партии назначил нашего папу. Более восьми вагонов были набиты битком. В Смоленск прибыли и увидели, что и здесь немцы бомбили. На станции лежало много убитых. Наш папа Хенкин А.Б. обратился за помощью к комиссару одного из военных эшелонов. Комиссар помог с питанием, и после окончания бомбежки эшелон отправился в город Орел. По пути военные оказывали нам помощь".

Между тем, не ко всем евреям судьба была благосклонна. Эвакуировалась лишь часть из них. Многие остались в Орше.

Из свидетельских показаний на судебном процессе "По делу о злодеяниях совершенных немецко-фашистскими захватчиками в Белорусской ССР" Скакуна Андрея Степановича:

"В момент занятия города немцами все уже представляло собой груды развалин. Разрушения произошли в результате бомбардировок с воздуха, а также в результате последующих боев. Таким образом наш город был уничтожен на 85% "
"С занятием немецкими войсками города Орши немцами сейчас же была произведена регистрация оставшегося населения. При регистрации узнавали профессию, год рождения, национальность. Тогда же, когда шла регистрация было отделено еврейское население.Еврейскому населению было приказано местной комендатурой, в частности зам.коменданта Айком, носить на рукаве черную повязку с желтой шестигранной звездой."

Данилов Иосиф Флорианович в разговоре с автором упомянул, что хорошо помнит нашитые на пиджаках сзади желтые звёзды, что свидетельствует не только о ношении повязок. Это же утверждает и Куроедова Ольга Филипповна, хорошо помнящая о желтых нашивках на одежде евреев.

Гладков И.С. свидетельствует:

"Был введен целый ряд ограничений для еврейского населения. Для русского населения было разрешено ходить по городу до семи часов вечера, а для евреев—до шести часов. Были введены ограничения по продаже продуктов
питания. Продуктов вообще было недостаточно, и если на рынке появлялись продукты питания, то организовывались, по распоряжению коменданта, две очереди: для русского населения и для еврейского. Еврейскому населению выделялись продукты только
в том случае, если они оставались после раскупки русским населением. После общей регистрации населения было организовано рабочее бюро, где провели вторую регистрацию населения по специальностям и по трудоспособности. Еврейское население посылали на более тяжелые работы: по очистке города от завалов и на земляные работы"

Вспоминает Скакун А.С.:

"Мне, работавшему в районной управе, известно о том, что Айк вместе с начальником района, гетто отвел по улице Энгельса, куда по его приказу, как коменданта, в течение трех дней было собрано еврейское население города. Они должны были покинуть свои места и со всем движимым имуществом прибыть в гетто. Все, не успевшие переселиться в гетто, как говорилось в приказе, будут наказаны по законам военного времени. Не успевшие переселиться вовремя принудительным образом через гестапо были доставлены в гетто. Гетто было обнесено колючей проволокой, и вокруг был установлен караул. Из гетто было запрещено выходить".

Из воспоминаний Касперского Адольфа Феликсовича:

"Под гетто была занята улица Энгельса от улицы Народной до польского кладбища, включая и завод Славинского ("Красный борец").

Вспоминает Гульцова Евгения Константиновна:

"До войны на улице Энгельса жили в основном одни евреи. Мои родители купили здесь дом. В сентябре 1941 года, когда начали создавать гетто, к нам пришли полицаи и немцы и приказали переселяться на улицу Толстого, где жила семья Брайниных. К гетто не подпускали. Оно было оцеплено колючей проволокой и охранялось."

Из показаний зам. коменданта города Орши Айка во время судебного процесса в 1946 году

Прокурор: У вас было совещание по вопросу организации гетто. Кто присутствовал, когда решался вопрос о создании гетто?

Айк: Только начальник полевой комендатуры и я

Прокурор: Назовите фамилию этого начальника

Айк: Полковник барон фон Ашеберг.

Прокурор: Какое решение было принято на этом совещании?

Айк: Я получил приказ организовать гетто. Нужно было найти было найти подходящую местность, чтобы легче было наблюдать за гетто и чтобы можно было огородить колючей проволокой.

Прокурор: Когда вы приступили к организации гетто?

Айк: В сентябре 1941 года.

Гладков И.С.:

"На улице Энгельса осталось небольшое количеств домов: примерно, 20 — 25. Туда было собрано около двух тысяч человек еврейского населения. Разместиться в этих домах таком количеству людей было крайне трудно.


Свидетельствует Илюхина Вера Исааковна:

"Я дружила еще с довоенного времени с Черниной Ривой, и мне приходилось бывать в гетто, так как поначалу оно не было оцеплено. Жили в доме по три-четыре семьи. Кровати стояли одна к одной."

Вспоминает Постникова Евгения Егоровна, 1928 г.р.:

"Ещё с довоенного времени я знала семью Кановичей (Менделя, Дыню и их детей: Илью, Яшу и Иосифа). Где-то в конце сентября 1941 года к нам прибежал из Оршанского гетто Яша. Просил кушать и какую-нибудь старую одежду. Детям можно было тайком выбираться из гетто, тем более, Яша был светловолосый. Я взяла немного еды и старую одежду, которую дала мать, и пошла с Яшей в Оршу. Огородами, чтобы не встретиться с немецким патрулем, мы пробрались к дому, где жила семья Кановичей. Люди жили очень плотно, настолько плотно, что я сравнила это с тюрьмой. Везде стояли нары из досок. Евреи жили на чердаках и в сараях."

Вспоминает Пикман Бася Цуриэльевна:

"Люди очень плотно жили в домах и сараях."

Воспоминания очевидцев сходятся в одном, а именно, в утверждении о довольно плотном размещении евреев в гетто. Изверги не утруждали себя предоставлением нормальны условий проживания узникам. Главным для них было собрать еврейское население в одном месте и охранять, чтобы не разошлись, а живут ли они в домах, на чердаках или в сараях, не имело никакого значения. Неясным остается и точное количество домов в гетто. По Гладкову, их 20 — 25, в то время, как на плане Айка нетрудно насчитать 39, один из которых — длинный барак. В гетто был создан юденрат, председателем которого назначили Каждана, работавшего до войны главным бухгалтером "Союззаготкож" и "Союзпушнина" и бухгалтером военторга. По свидетельству Гладкова И.С., старшинами еврейских общин в гетто были Кацнельсон и Кантор.


Свидетельские показания Скакуна А.С. на судебном процессе в 1946г. над зам.коменданта города Орши Айком:

Прокурор: Вы работали в районной управе и знали о существовании еврейского совета в гетто?

Скакун: Я прекрасно об этом знал, поскольку все мероприятия проводились через еврейский комитет (совет), как, например, наложение контрибуций. Наложено было 250 тысяч рублей, из них процентов 50 было внесено деньгами, а остальное ценностями. Я подсчитывал ценности. Я подсчитал две тысячи вещей из серебра и золота. Еврейский комитет был, и все мероприятия в гетто проводились через него."

Фашисты, создавая невыносимые условия жизни в гетто, очевидно, рассчитывали, что находящиеся в нем люди вымрут.

Гладков И.С:

"У еврейского населения несмотря на то, что оно там пробыло небольшой промежуток времени, ввиду недостаточности питания и стесненных жилищных условий, был жуткий вид. От недоедания появилось много болезней. Мои знакомые, соседи по по квартире, где мы жили раньше, Блюма Певзнер и ее семья рассказывали мне, что ночью к ним часто врывались немецкие солдаты, грабили лучшие вещи, были случаи изнасилования. Я спросил, пробовали ли они жаловаться немцам на такие условия. Они сказали, что пробовали жаловаться в комендатуру, в частности Айку, но никаких мер принято не было.

Скакун А.С.:

"В связи со скученностью, отсутствием питания и минимальных условий быстро распростанилась эпидемия тифа. Для видимости, немецкое командование, в частности, Айк, установило небольшую норму питания: 10—15 граммов в день муки и немного картофеля. Однако и это не всегда выдавалось. Такой режим создавал невыносимые условия жизни. Председатель еврейского комитета, некто Каждан при посещении городской управы говорил: "Докуда будут продолжаться эти мучения, скорее бы смерть." Гетто от моей квартиры находилось в трехстах метрах. В ночное время были слышны вопли и крики детей, женщин, ибо туда ходили немцы, которые занимались грабежами и убийствами.

Постникова Е.Е.:

"Люди были в полном неведении по поводу своего будущего, потому что немцы говорили им, что скоро их отправят в Палестину."

Свидетельствует Пикман Б.Ц.:

"Я рассчитывала уйти на восток с подругой Леной Целуйко, была две недели в Орше, но меня выдали, и поэтому пришлось находиться в гетто. Это было в начале октября 1941 г. Гетто в Орше было еще страшнее минского. Замерзающие старухи копошились среди трупов. Девушки в кровоподтеках, распухшие от голода, спрашивали: "Когда за нами придут?" Смерть казалась им избавлением. Двадцать стариков-плотников евреев, не желая дать себя в руки палачам-карателям, собрались в доме плотника Эли Гофштейна по улице Пушкина, облили дом керосином и сами себя сожгли. Их обгоревшие трупы валялись, и никто их не закапывал. В гетто было много девушек, избитых полицаями. Ночью я слышала крики, потому что приходили полицаи и всякий сброд и занимались разбоем. На работу тогда ходили на железную дорогу. Я жила у Драбкина, который был одним из руководителей юденрата.Однажды я достала полбуханки хлеба и передала Драбкину. Евреи, жившие в доме, так жадно смотрели на хлеб, что невозможно было это видеть без содрогания. Я знала Фаню Гузман, которая выдавала себя за христианку, называлась Феклой и не жила в гетто, так как не была похожа на еврейку. Девочка ее тоже не была похожа на еврейку, но мальчик был типичным евреем, и они боялись, что их схватят немцы. Кто имел нетипичную еврейскую внешность, мог выйти из гетто."

Жуткая атмосфера гетто вызывала среди его узников протест и стремление к избавлению от мук.

Вспоминает Малыгина Анна Ивановна:

"В октябре 1941 г. в районе станции Тротилово я встретила трех мужчин-евреев, которые бежали из гетто города Орши. Они меня спрашивали, как пройти к партизанам и вместе с тем боялись, что они их расстреляют, и указала им дорогу к деревне Любище Круглянского района, где, предположительно, находились партизаны."

Данилов И.Ф. рассказал о двух случаях спасения.
Фамилии праведников мира не установлены, так как Иосиф Флорианович их не знает. Оставшиеся в живых таким образом Ева Холмянская (Зарько) и Иосиф Хасман укрывались некоторое время в Орше, после чего отправились в бригаду Заслонова, где и находились до освобождения Белоруссии.

Певзнер Тамара Рафаиловна сообщила еще о фактах спасения. В первом случае белорусская женщина по фамилии Заблоцкая прятала у себя в погребе еврея в возрасте до 30 лет, примерно, в течение двух лет, однако, после того, как к ней в дом подселили полицаев, это стало невозможным, и вскоре укрывавшегося нашли и расстреляли на еврейском кладбище. Другой мужественный и благородный поступок завершился более удачно. Зильберова Софья вместе с матерью скрывались у своей домработницы в деревне недалеко от Орши весь период оккупации и дождались освобождения.

Приводимый ниже эпизод из жизни в гетто трудно оценивать однозначно.
Малыгина А.И.: "Мы дружили с Шальман Галей до войны, и когда она приходила из гетто и просила еду, наша семья предлагала ей свою помощь в спасении, на что получала категорический отказ — Галя очень любила своих родителей и хотела умереть с ними"

Из показаний зам.коменданта города Орши на судебном процессе в 1946 году:

Прокурор: Сколько месяцев еврейское население содержалось в гетто?
Айк: Три месяца.
Прокурор: Какова дальнейшая судьба людей содержащихся в гетто?
Айк: Они были расстреляны.
Прокурор: Какое количество советских граждан еврейской национальности было расстреляно и где?
Айк: Тогда расстреляли 1750 человек.
Прокурор: В чем они обвинялись?
Айк: Ни в чем.

Гладков И.С:

"Приблизительно после 20-го ноября 1941 года еврейское население, находившееся в гетто, быпо расстреляно. По рассказам очевидцев, расстрел происходил следующим образом. Утром наряд жандармерии и полиции окружил гетто, чтобы никто не мог выйти, таким образом, было расстреляно около двух тысяч человек еврейского населения, среди которых быпо много женщин, детей и стариков. И они были уничтожены в течение одною дня."

Скакун А.С:

"В конце ноября окончились их мучения. Рано утром вокруг гетто появилась усиленная охрана. Идя на работу, я встретил Айка следовавшего с отрядом в расположение гетто дпя организации расстрела В обеденный перерыв мне пришлось быть очевидем расстрела одной из групп.Гетто граничило с еврейским кладбищем, находившемся на горке, куда группу примерно человек 150-200, привели в сопровождении усиленного конвоя.
Там же заранее были подготовлены ямы-траншеи. Население от взрослых до детей само раздевалось, сбрасывало одежду, вещи в штабеля и бросалось в яму.
После этого были слышны глухие автоматные очереди там же, в яме. Таким образом, к концу дня было расстреляно 1873 человека. После этого в городе Орше было смятение, все говорили, что сегодня еврейское население, а завтра будет очередь остального населения города. Когда рыли окопы, то туда устремлялись взгляды, не приспосабливается ли это для расстрела остального населения.»

Вспоминает Ефременко Клавдия Васильевна:

«Видела как вели на расстрел. Немецкие солдаты с автоматами выгоняли евреев из домов и строили у поворота на кладбище. Затем с собаками производили обыск, искали тех, кто спрятался. Помню как один еврей сошел с ума и пытался убежать, его догнали и застрелили.»

Клавдия Васильевна вспомнила евреев, бывших в гетто и погибших от рук палачей. Это Дымшиц Михаил и Сара, Бедер Муля и Соня, Каган Иосиф Израилевич, Шарф Фаина и ее брат (имя не помнит), Шур Зяма.

Вспоминает Клочкова Валентина Васильевна:

"Перед расстрелом я с подружками проходила недалеко от еврейского кладбища и видела, как военнопленные рыли широкую и глубокую траншею. Мы с мамой видели, как расстреливали евреев. Людей раздевали до нижнего белья, затем стреляли в затылок, и они падали в траншею. Нам было страшно, мы плакали. Был слышен леденящий душу плач расстреливаемых."

Валентина Васильевна утверждает, что оккупанты использовали труд специалистов, а именно, портных, сапожников, часовых мастеров и т.д. Мало того, она хорошо помнит, что примерно 30 семей евреев-специалистов не расстреливали в 1941 году, а сохраняли им жизнь вплоть до отступления немецкой армии в 1944 году.

Показания зам.коменданта Орши Айка на судебном процессе 1946г.:

Прокурор: Назовите место, где расстреливались заключенные в гетто.
Айк: Производились расстрелы на еврейском кладбище, недалеко от гетто, партиями в 25 человек.
Прокурор: Вы присутствовали при расстреле?
Айк: Да, расстрел начался в 7 часов утра. Расстреливал взвод СС.
Прокурор: На предварительном следствии вы говорили: "Я видел, как один мужчина упал в яму живым. Тогда я приказал производившему расстрел, чтобы этого человека пристрелил, что им и было сделано". Подтверждаете?
Айк: Я не мог этого сказать.
Адвокат Савенко: Вы присутствовали, когда был застрелен на руках матери маленький ребенок?
Айк: Так точно.

Вспоминает Куроедова О.Ф.:

"Хорошо помню, как к нам на улицу Пушкина пришли немцы и полицаи и приказали смотреть расстрел евреев. Их заставляли раздеваться до нижнего белья и спускаться в яму. Кто не хотел этого делать — сталкивали. После чего
расстреливали. Зрелище ужасное. Как сейчас слышу стоны и крики убиваемых."

Из воспоминаний Касперского А.Ф. :

"Ликвидация еврейского гетто происходила 26-27 ноября 1941 года, в чем принимали участие русские полицаи. Ликвидация производилась в два приема и двумя способами. Одна партия была отправлена на станцию Орша-Западная, погружена в товарные вагоны и в них отравлена зараженной водой. Остальные были расстреляны в овраге между польским и еврейским кладбищами около теперешнего инструментального завода, сюда же на захоронение были доставлены и отравленные на станции люди"

Люди пытались спасаться от смерти и в этот день, но судьба у каждого своя, а эти-не самые счастливые.

Вспоминает Илюхина В.И.:

"Еврейка по фамилии Колмыкова спряталась в сарае под пол. Выбралась и отлеживалась на польском кладбище. Потом пришла к нам, просила погреться и мы кормили её супом.
Потом жила у кого-то в Орше. Беленькая была. Все же кто-то выдал и её расстреляли."

Из воспоминаний Данилова И.Ф:

"Пришел ко мне Элька Рыскин и рассказал, что родители спрятали его в дрова и он слышал как их забирали. Жил у меня Элька двое суток, прятался.На третий день я ему говорю, мол полицаи ходят и ты, пожайлуста, уходи, а то хозяйку жалко.После войны видел его брата Мишу, так он рассказывал, что Элька погиб на фронте."

Гульцова Е.К :

"Где-то перед Новым годом в 1941 году (очевидно в конце декабря) нашей семье приказали вернуться в свой дом на улице Энгельса. Так случилось, что мы заходили не только к себе и видели в домах нары, стеллажи и везде признаки запустения. Сторона улицы, где находится завод, была почти полностью сожжена, а на другой стороне отдельные дома были также сожжены."

После уничтожения гетто гитлеровцы развернули охоту на прячущихся евреев и полукровок. Звери в человеческом облике жаждали крови, разыскивая новые жертвы вплоть до самого освобождения Орши.

Вспоминает Певзнер Матвей Рафаилович, 1933 года рождения:

"Отец мой, Певзнер Рафаил Яковлевич, - еврей, а мать Певзнер Анна Савельевна, - белоруска. В январе или феврале 1942 года к нам пришел полицай и хотел забрать меня с сестрой Тамарой. Мама ответила ему, что позовет нас и вышла на улицу, где стала громко звать, но шепотом сказала.чтобы мы спрятались у соседей Кислущенко. Не дождавшись нас, полицай увел с собой бабушку Ефросинью Кузьминичну. Ночью меня и сестру мама отвела в деревню Антавиль Оршанского района к нашим родственникам.Пробыв здесь сутки, мы из-за боязни укрывавших нас вынуждены были направиться в деревню Юрцево также к родственникам. Однако, и здесь не получилось, и через три дня снова тправились в дорогу. На этот раз в Большое Бабино к родственнице по имени Аксинья. В этой деревне прожили несколько месяцев. Мать шила одежду, и с голоду мы не умирали. Когда и в Большом Бабино стало известно о нашем происхождении, пришлось уходить в Андреевщину и прятаться. По прошествии месяца решили вернуться домой. Мать,Анна Савельевна Певзнер, обменяла за взятку свой паспорт, изменив фамилию на девичью — Гришан. Весной 1944 года в СД забрали нашу мать. Я с сестрой скрывался в огороде у соседей Кулаковских. Вскоре и нас нашли и отвели в тюрьму СД, находившуюся на месте нынешней турбазы на улице 1 Мая. В камере вместе с нами находились трое детей Раубаль: Полина, Лариса, Борис — у них мать — еврейка; Долженковы: мать и трое детей (отец-еврей), из местечка Смольяны были двое детей и мать и еще много людей, но их уже не помню. Пока мы находились в тюрьме, тетя наша, Силицкая Ольга Савельевна, собрала подписи у соседей, что отец наш русский. Маму нашу постоянно таскали на допросы и били. Не избежала этой участи и тётя. Спустя месяц нас все же выпустили. Уже до самого освобождения мы прятались в землянке у Хитровой Евдокии Степановны. Остались в живых кроме нас еще Раубали, а всех остальных расстреляли."

Вспоминает Марцинкевич Полина Борисовна :

"Мой отец, Раубаль Борис Вячеславович, — белорус, а мама, Виткина Мэра Борисовна, — еврейка. Сразу же после объявления, что евреи должны собраться на улице Энгельса, мамаушла из Орши и скрывалась в деревне Темный Лес Горецкого района,а оттуда направилась к партизанам. Я, сестра Лариса, братья Юрий и Борис остались у бабушки по отцу, Раубаль Марии Лукиничны. Мы все по метрикам писались белорусами. Беда нагрянула в декабре 1943 года, когда в наш дом пришли двое штатских, мужчина и женщина из местных, и предложили бабушке собраться вместе с детьми и идти с ними. Происходившее из-за малого возраста я не понимала и, оказавшись на улице, развеселилась и никак не могла уразуметь, почему бабушка и старшая сестра плачут. Привели нас вСД и оставили в комнате, а бабушку увели куда-то. Вскоре она вернулась и, забрав брата Юру, ушла домой. Как оказалось, тот, кто писал донос не знал о Юре ничего, так как он жил у бабушки, которой сказали, что внуков надо оставить, а сына можешь забрать. Поначалу она растерялась, но затем поняла, что хотя бы одного может спасти. Нас троих отвели в камеру, где было примерно человек 50. В основном здесь находились женщины с детьми. В этой камере мы провели что-то около месяца. Брат Борис во время прогулки убегал к бабушке и у нее и соседей набирал полную сумку еды, после чего приходил назад и просился у охранника: «Дяденька, пустите, я ваш»
Так он делал несколько раз и каждый раз охранник ударом ноги забрасывал его, словно мяч, в камеру. Пробыв в тюрьме около месяца мы оказались в поезде, который повез нас в концентрационный лагерь. Собственно вагоны были предназначены для перевозки скота и вот в такой вагон загрузили весьма плотно людей. Помню я постоянно плакала, потому что нечем было дышать и старшие поднимали меня к окошку. Нас везли в лагерь в Ново-Борисове.

Почему всех бывших в тюрьме СД расстреляли, а троих детей Раубаль отправили в концентрационный лагерь трудно ответить. Возможно, положительным образом сказались метрики, где они писались белорусами.

Куроедова О.Ф.: "Начиная с 1942 года и до освобождения немцы расстреливали на еврейском кладбище детей от смешанных браков, жён евреев а также избежавших расстрела в ноябре 1941 года."

Данилов И.Ф.: "У местного немца Шварцкопфа жена быпа еврейка. В гетто ее не помещали, но поспе его уничтожения расстреляли и ее."

Касперский А.Ф.:

"В 1943 года по приказу Гиммлера в течении недели происходипи раскопки и сожжение трупов. По обе стороны оврага с захоронением, там, где сейчас стоят два скромных обелиска были сварены два многоярусных колосника, ярусы которого вперемешку заполнялись трупами и дровами. Затем все это поливалось горючим и поджигалось. Потягивал как раз юго-восточный ветер и весь город задыхался от зловонной гари. Практически это делали русские военнопленные-смертники. Работавшая группа в конце дня расстреливалась, а на следующий день приводилась новая"

Скакун А.С: " Осенью 1943 для сокрытия следов массовых расстрелов на месте расстрела на еврейском кладбище была возведена высокая изгородь из досок, где впоследствии в течении 5 дней производилось сжигание трупов, как здесь захороненных, так и привезенных из других мест расстрелов."

Из Акта чрезвычайной комиссии по расследованию зверств
немецкого фашизма от 9 сентября 1944г.:

9 сентября 1944 года нижеподписавшиеся: председатель планового отдела горисполкома Василевский С.А., начальник Гор.НКВД майор Шаляпин, начальник тюрьмы №7 НКВД капитан Борисевич Ф.Н. с участием комиссии: нач финотдела тюрьмы НКВД Князьков М.Г.,инструктор пропаганды Горкома КП(б)Б Цынгалева Ф.А., бухгалтер пищепромторга, проживавшего во время оккупации в городе Орша Миронкова Т.Ф., с участием комиссии гражданского населения, проживавшего в городе Орша во время оккупации, бывшие очевидцы о фактах зверства немецких извергов над беззащитным советским населением тов. Цытович О.В. и Мащенко Л.Н. составили настоящий акт:

"Расстреляно в городе еврейского населения: мужчин, женщин и детей 4800 человек.
В сентябре 1943 года, когда нависла угроза Орше, Красная Армия подходила к Осинстрою, немецкие гады пытались замаскировать свои черные пятна, чтобы скрыть следы своего зверства, не виданного в истории террора. В первых числах октября 1943 года немцы в течение одной ночи огородили засолочный пункт деревянным забором в квадрате 300 м и вышиной в 3 метра, где находилось 24 засолочных чана в размере 3,3 кубометра были полностью загружены трупами погибшего населения. Немцы обливали горючей жидкостью и сжигали их. 3,5 суток горели мертвые тела нашего советского населения в чанах и траншеях, прорытых от еврейского кладбища до засолочного пункта.
Вокруг забора стояла охрана и никого не допускала к месту вторичной казни."


Из Акта оршанской городской комиссии содействия в работе Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию и установлению злодеяний немецко-фашистских захватчиков и учета причиненного ими ущерба г.Орша от 20 сентября 1944г.

Оршанская городская комиссия содействия в работе Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию и установлению злодеяний немецко-фашистских захватчиков и учета причиненного ими ущерба г.Орша в составе: председателя Радкевича А.А., ответственного секретаря комиссии Василевского С.А., членов Петкевича, Шаляпина, Приходько, Дудкина произвели расследование фактов истребления советских людей немецко-фашистскими захватчиками на территории гор. Орша в период временной оккупации. Материалами следствия, осмотром мест истребления и захоронениями также медицинским исследованием трупов и их остатков комиссия установила:

"На территории еврейского кладбища обнаружено две ямы длиной 23 метра шириной 6 метров и глубиной 3 метра и 24 ямы-чана бывшего засолочного пункта. Перед каждой ямой находится пепелище 4-5 метров, на котором по свидетельским показаниям
производилось сжигание извлеченных из ям трупов. Осмотром пепелищ обнаружены остатки обгоревших костей. Следствием установлено, что на еврейском кладбище расстреляно около 6000 человек мирных жителей гор.Орши. Трупы были сожжены немцами с целью сокрытия следов фашистских злодеяний. В отношении мирного населения немцы практиковали массовые расстрелы. С осени 1943 года немцы старались скрыть следы своих ужасающих злодеяний, приступили к массовому извлечению ранее захороненных трупов и их сжиганию."

В истории оршанского гетто существует еще одна загадка, на тайну которой со временем, возможно, прольется свет. Это количество погибших евреев, которое колеблется от 1873 до 6000.

В трех вполне серьезных документах называются различные цифры. Оснований не доверять им нет. Тем не менее в акте от 20 сентября 1944 года указано 6000 евреев, в акте от 9 сентября 1944 года — 4800 и, наконец, на судебном процессе 1946 года говорится о 1873 расстрелянных.

Где же разгадка? Мрачная это арифметика, однако, если расстреляно около двух тысяч, и из воспоминаний Касперского А.Ф. мы узнаем о разделении гетто при уничтожении на две части,то вторая часть отравленных на станции Орша-Западная составила,очевидно, также две тысячи. Если предположить, что за период существования гетто от эпидемии тифа, других болезней, голода и убийств погибло около тысячи евреев, то вполне допустимо, что в гетто сразу согнали приблизительно пять тысяч человек. Ещё тысяча,возможно, это полукровки и прятавшиеся евреи, которых расстреляли уже после гибели гетто, но тысяча - все-таки слишком большая цифра для вышеозначенной категории. Как бы там ни было,но все это уже из области предположений. Автор считает, что 6000 погибших вполне реально. История оршанского гетто, возможно, будет дополняться, однако несомненно то, что воссозданная картина дает представление о трагедии евреев Орши.